«Прочь от ситуации или-или»

Проф., Д-р Ютта Aллмендингер: Социолог, многократно отмечена различными наградами, с 2007 года является президентом Исследовательского центра социальных наук в Берлине и профессором педагогической социологии и исследований рынка труда в Университете им. Гумбольдтов. Ранее она была директором Института исследования рынка труда и проводила исследования как в Германии, так и в США.

Госпожа профессор Аллмендингер, многие люди, когда заходит речь о «new work», сразу думают об «удаленке». Верно ли такое представление о «новом труде» или оно вводит в заблуждение, потому что исключается промышленный мир труда?
Нужно учитывать и то, и другое. Удаленка или home office переживает во время пандемии небывалый подъем. Многие профессионалы, которые в принципе могут работать из дома, уже много месяцев лишь изредка приходят на работу. Я сталкиваюсь с этим лично: многие сотрудники Берлинского центра социальных наук (WZB) приходят в институт, чтобы только вместе поесть или просто поговорить. Многие большую часть своей работы выполняют из дома. Это нечто новое. Поэтому дирекции приходится выстраивать работу института как-то иначе. Для этого требуется гибкая организация работы, больше ресурсов и значительно больше коммуникаций, чтобы поддерживать атмосферу. Но внимание! Если брать всю страну, то удаленка подходит максимум 25 проц. всех работников. Все остальные привязаны к рабочим местам: на промышленных предприятиях, в больницах и домах престарелых, в супермаркетах и универмагах, в ресторанах, в сельском хозяйстве и так далее. Этого часто не замечают.

Как вы определяете «новый труд»?
Для меня «новый труд» — это собирательный термин для всех тех тенденций, которые не вписываются в существующую традицию. Сюда входит удаленка, а также работа с роботами по уходу за пациентами, высокотехнологичные рабочие процессы в промышленности и работа на платформах. «Новый труд» влияет не только на содержание работы и задачи; речь идет и о новой организации работы с более гибкими формами руководства.

В Берлинском научном центре Вы исследуете тему «хорошего труда». Что это значит?
Существует множество определений хорошего труда. В WZB мы отталкиваемся от индекса Объединения немецких профсоюзов. Соответственно, «хороший труд» характеризуется достаточными ресурсами и возможностями развития для сотрудников, разумным доходом, надежной работой и правом голоса.

В любом случае зарплата остается очень важным фактором, о чем также говорят исследования WZB. При каких условиях люди считают свою работу значимой? Какую роль играют деньги или баланс между работой и личной жизнью?
Для большинства людей осмысленная работа в среде, где их ценят, важнее оплаты. Наше исследование, проведенное WZB совместно с еженедельной газетой «Die Zeit» и институтом социальных исследований Infas, очень ясно показало: многие люди пошли бы на работу, даже если бы им не нужны были деньги. Особенно это касается людей, которым приходится заботиться о близких. Для родителей детей также чрезвычайно важно совмещение работы и семьи. Но мы также видим, что многие молодые люди делают карьеру и при этом не хотят изнурять себя работой, а хотят наоборот иметь время для своей личной жизни.

Насколько отличаются ожидания от «хорошего труда» в разных странах?
Различия очевидны. К счастью, в Германии и многих других странах большинство сотрудников работают в достаточно безопасных условиях. Конечно, многое предстоит сделать, и то, что достигнуто, нужно сохранять. Но мы редко думаем о людях в Африке или в некоторых странах Латинской Америки. Здесь часто отсутствует институциональная защита, например, в случае болезни или других кризисных ситуаций. Кроме того, у этих стран часто есть гораздо более фундаментальные проблемы, такие как нехватка продовольствия или общественной безопасности. Там, где люди голодают или борются за выживание, о хорошем труде думать не приходится. Это возможно только тогда, когда вы и ваша семья достаточно сыты.

Многие люди связывают «новый труд» с идеей, что в будущем они смогут работать в любой точке мира мобильно и гибко. Но сколько людей действительно могут применить это на практике? В этом смысле «new work» — это привилегия хорошо образованной цифровой элиты?
В долгосрочной перспективе новые формы работы, безусловно, затронут все больше и больше людей в этом мире. Но давайте будем честными: конечно, «new work» сейчас в первую очередь тренд для элиты, как Вы выразились. Это также проблема дискурса, который мы ведем по этому поводу. Меня действительно раздражает, что мы не фокусируемся на «good work» из-за всей этой «new work». Все те, кому и так тяжело, остаются в неведении.

Непрерывное образование и обучение на протяжении всей жизни занимают центральное место в мире труда. Вы назвали эти термины «устаревшими выражениями». Как же так?
Оба термина бесполезны ввиду быстрых изменений нашего времени. Технологическое развитие настолько динамично, что демография при старении населения и дефиците квалифицированных кадров ставит перед нами принципиально новые задачи. Чуть-чуть повысить квалификацию, заняться на досуге brain jogging уже недостаточно. Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли: непрерывное образование и обучение на протяжении всей жизни важны, но в конечном итоге они должны стать частью более крупного проекта для труда будущего.

Как будут выглядеть трудовые биографии в будущем? Будут ли люди в будущем начинать заново учиться в возрасте 50 лет?
Я надеюсь! Нам придется быстро распрощаться с системой образования и обучения, которая готовит нас к тому, чтобы быть достаточно образованными в начале нашей жизни и на всю оставшуюся жизнь. Многие рабочие места исчезнут в результате цифровизации, появится много новых рабочих мест, а в других требования к знаниям и навыкам будут намного выше, чем сегодня.

Как должна измениться система образования, когда мир труда меняется все более быстрыми темпами?
Она должен стать гораздо более дружественной, чем сегодня, более инклюзивной. Она должна предоставлять более качественную информацию, отвечать реальным запросам. И еще срочно нужны новые модели финансирования. Нам нужно гораздо больше специалистов, чтобы консультировать сотрудников и информировать их о новых разработках. Профилактика – вот ключевое слово. Мы не должны ждать безработицы, чтобы инвестировать в новые знания. Мы должны постоянно корректировать ситуацию. В секторе здравоохранения это уже работает достаточно хорошо. 

Изменения в сфере труда неразрывно связаны с пандемией короны. В декабре 2020 года, в конце первого года пандемии, Вы написали в статье для «Frankfurter Allgemeine Zeitung»: «Как только вирус будет под контролем, почти все будет так же, как и раньше». Вы по-прежнему так считаете?
Для меня цифровизация и технологическое развитие в целом являются драйверами новых форм труда. Пандемия только ускорила тенденции, которые мешают социально-техническому прогрессу. В этом плане я очень надеюсь, что мой прогноз верен: люди соберутся, поговорят друг с другом лично, полюбопытствуют друг о друге.

Для многих период пандемии характеризуется работой из дома и виртуальными встречами. Что останется? Или желательно, чтобы люди снова встречались в офисе?
Крайне важно, чтобы мы ушли от этого или-или. Время в компании имеет важное значение, офисы и деловые помещения были и остаются очень важными местами для встреч и общения. Мы должны защищать их ради сплоченности нашего общества. Это означает: в будущем мы сможем решать проблемы более гибким, более цифровым, более децентрализованным способом. Но без какого-либо физического присутствия в общем месте мы в конечном итоге ставим под угрозу социальную структуру нашей страны.

Пандемия также по-разному повлияла на трудовую жизнь. В то время как некоторые могли без проблем работать дома, нагрузка, например, на семьи, а часто и особенно на матерей, была очень велика. Какие социальные последствия пандемия имела в трудовой жизни людей?
Огромный, мы это знаем. Неудовлетворенность, стресс, одиночество усилились. Социальные различия между людьми, работающими дома, и теми, кто работает на месте, увеличились. Кроме того, в самой мобильной работе существуют иные условия: сотрудники, имеющие тихое, спокойное и технически оборудованное рабочее место, могут заниматься своей работой и, в конечном счете, своей жизнью совершенно иначе, чем те, кто живет в маленькой квартире, у кого не такой большой доход, кто должен заботиться о маленьких детях или родителях-иждивенцах.

Пандемия, вероятно, также усилила тенденцию к смешению работы и личной жизни. Остается ли важным разделять эти миры – или это устаревшее понятие? Как может выглядеть демаркация в цифровом мире?
Еще раз: это относится к меньшинству сотрудников. Для них очень важны четкие правила, когда с ними может связаться работодатель. Каждому нужны часы отдыха, которые он определяет самостоятельно, иначе будет выгорание.

© www.deutschland.de

You would like to receive regular information about Germany? Subscribe here: