Кто я такой?

Автор, который умеет столь легко и красочно поведать о долгом путешествии с тяжелым багажом, — большая редкость. Рихард Давид Прехт — именно такой автор. И его усилия были вознаграждены вниманием 700.000 читателей и переводом книги на 16 языков. Немецкий бестселлер, написанный на философском материале. Но путешествие по миру Канта или Витгенштейна с таким умелым проводником, как Прехт, сулит много открытий. Он владеет искусством делать философию занимательной, сервировать ее просто и в то же время изысканно, так что читатели входят во вкус. Хотя они живут не в башне из слоновой кости, однако в какой-то момент начинают задумываться: откуда они пришли, куда идут и как устроен мир?

Именно для них Рихард Давид Прехт (род. в 1964 г.) нашел удачное название для своей книги: звучит как нонсенс, но весьма глубокомысленный: «Кто я? И если я такой, то какой?» Эту фразу произносит ночью с хрипотцой в голосе один товарищ, который ­любит рассказывать анекдоты и забавные истории.

Трудно сказать, что это: смелая поэзия, безупречный коммерческий ход или гэндикап: ведь потенциальный покупатель книги, который принципиально игнорирует рубрики типа «Советы психолога», может и не заметить, что под броской обложкой скрываются рассуждения знающего человека на философские темы. Изюминка заключается в том, что ответы Декарта, Руссо, Ницше, Зигмунда Фрейда и многих других философов сопоставляются с уровнем современного естествознания. И прежде всего — с исследованиями мозга, к которым Прехт возвращается снова и снова, чтобы в конечном счете оказаться кантианцем.

Поэтому книга эта — не только путешествие во времени по истории философии, но и популярный очерк исследований мозга — от первых наивных попыток до новейших исследований. Автор обращает внимание на «интересные зацепки», и не щадит самоуверенности некоторых ученых, которые самоуверенно утверждают, будто «они сделают безработными философов и даже психологов». Прехт умеет наглядно изобразить баталии, которые ведутся в наш нейробиологический век, свести между собой фрейдистов и исследователей мозга, которые готовы «вычеркнуть Я». Он приоткрывает огромный лес, что стал почти невидим за деревьями; говоря его собственными словами, он помогает «ориентироваться в дебрях наук».

Заголовок своей книги «Кто я? И если такой, то какой?» Прехт предлагает понимать в свете трех кантовских вопросов: «Что я могу знать?», «Что я должен делать?», «На что я могу надеяться?». В первой главе он говорит о предпосылках мышления, привлекая известную песню Джона Леннона «Люси в небе с алмазами». Как все могло начаться с человекоподобных животных миллионы лет назад, когда объем мозга резко утроился. Его основная, хотя и щекотливая тема: где проходит граница между человеком и животным? К ней он возвращается и во второй части книги, где идет речь о классической философской этике: человек как моральное животное. Имеем ли мы право есть животных? Как нам обращаться с человекоподобными обезьянами? Провоцируя читателя, Прехт обращается к известному сценарию, что человек — не «венец» творения, а всего лишь биологический материал.

Опираясь опять-таки на Канта и утилитариста Джереми Бентама, он углубляется в биоэтику, которая давно пылает праведным гневом и ставит медицинские и правовые вопросы. Недавно в одном интервью жур­налу «Штерн» Прехт сказал, что иссле­дователи мозга «в известной степени присвоили себе власть интерпретации». Не­обходимо вновь объединить усилия гуманитарных и естественных наук, если речь идет о проблеме человека. Философия не имеет права «воспарять в эмпиреи», а обязана работать над вопросами современности: «Философия без естественных наук пуста, а естественные науки без философии слепы».

Рихард Давид Прехт осуществляет связующую функцию не только между островками знания. В своем «Философском путешествии» он вновь и вновь обращается к оппозиции «рассудок – чувство». Кто правит миром? Работает ли все еще кантовский категорический императив? Что сегодня меняется? Рассудок — всего лишь слуга воли, утверждал Шопенгауэр. Тогда кто дает команды мозгу? Есть ли у Я какой-то иной базис, кроме материального? Или Я — это результат деятельности нейронов и гормонов? Что происходит в этой кабине управления, мозге? И Прехт снова возвращается в лабораторию нейроисследователей с их лобными долями мозга и зеркальными нейронами, и рассказывает о работе ученых как заправский автор детективных историй. Его стиль элегантен и красноречив, свидетельствует об обширных познаниях автора, дотошности и в то же время умении закрутить сюжет, не прибегая к научным терминам. Бессмысленно, — говорит Прехт, — писать сейчас так же, как Кант, который ориентировался на школьную латинскую грамматику, или как Гегель, «жалкий стилист», который «вообще не умел писать, почему и тексты его такие труднопонятные». Прехт признается, что и его собственная диссертация о «скользящей логике души у Роберта Музиля» — всего лишь дутый пузырь, но он к счастью освободился от птичьего языка, жаргона, который ему привили в университете.

На что может человек надеяться? В третьей части «Философского путешествия» он исследует вопросы Бога, свободы, собственности, справедливости, счастья и любви, опираясь на Ансельма Кентерберийского, Гуссерля и Сартра, Лумана и Эпикура. А это уже мостик к его следующей книге, которая выходит в марте 2009 г.: «Любовь. Нестандартное чувство». Прехт — семьянин, у него жена (люксембуржская тележурналистка Каролине Март) и четверо детей. Гарантия, что новая книга тоже станет бестселлером.